Приднестровье в составе МССР. Истоки конфликта.

После 1917 г. Левобережье Днестра принадлежало Украине и входило в состав Подольской и Херсонской (позже Одесской) губерний УССР. В 1924 г. оно получило государственность в виде МАССР в ее составе. В 1940 г. И.Сталин пристегнул его к создаваемой МССР, т.е. вместе со своей землей выпихнул в молдавские примаки.

Судьбы правого и левого берегов Днестра после образования МССР были не одинаковыми уже потому, что Левобережье до 1940 г. прошло социалистическое переустройство, а Правобережье – нет.

Жители западных территорий в самом начале войны 1941-45 гг. были уволены из рядов Красной Армии. Многие из них затем оказались в румынской армии, воевавшей против СССР, а после поражения немцев под Сталинградом – на стороне СССР. Часть населения из этих территорий при приближении Советской Армии перебралась в Румынию, а оставшиеся (с апреля-августа 1944 г.) призывались в Советскую Армию для борьбы с немцами. Многие побывали затем в сибирских лагерях.

Молдаване Приднестровья всегда четко осознавали себя молдаванами, а не румынами, что нашло отражение в церковных записях конца XVIII в. и в ревизских сказках XIX в. Они не в полной мере отождествляют себя с молдаванами Правобережья, называя их “бесарабянами”, или “бессарабцами”.

Для значительной части молдаван Правобережья характерна некоторая раздвоенность национального самосознания с некоторой ориентацией на румынский этнос. Однако и здесь основная масса населения не считает себя румынами. Да и в Румынии выходцы из Бессарабии на бытовом уровне не считаются “настоящими (полноценными) румынами”.

Всем национальностям Левобережья Днестра присущи характерные культурно-бытовые отличия. Самые тесные и довольно длительные контакты между ними способствовали взаимопроникновению культур, заимствованиям и взаимному обмену. Ныне в Приднестровье налицо признаки историко-культурной общности, достаточно четко осознаваемой местными жителями.

"От перестройки к перестрелке"

К 90-м годам возник всеобщий кризис с дезорганизацией экономики, расстройством финансов, дефицитами, преступностью, расхлябанностью, безнравственностью, разбродом, анархией, разочарованиями, сомнениями, недоверием, неверием, неразберихой, отчужденностью, пассивностью, унынием, растерянностью, опустошенностью и томительным, тревожным, напряженным ожиданием, лишающим человека чувства уверенности и собственного достоинства.

КПСС, начав перестройку сверху, раскрыла удручающие безобразия и беззакония прошлого, но сама продолжала по-старому единолично править, не приняв мер к искоренению в своих рядах того, что сама критиковала и обличала: коррупции, местничества, бюрократизма, угодничества, злоупотреблений и самоуправства. Она продолжала руководствоваться принципом “Что положено кесарю, то не должен делать народ” и не предложила продуманных мер переходного периода, не создала новых механизмов, толкнув всех на слом старых.

"Движения “в поддержку перестройки”

В конце 80-х гг. многие желали конструктивных изменений и поддержали возникавшие “Движения в поддержку перестройки”, которые затем назвали себя Народными Фронтами. Вначале в них вступали люди разных национальностей. Но когда обозначились ярко выраженные националистические интересы, произошел раскол.

В Народном Фронте Молдавии (НФМ) лидерство захватила творческая элита – прорумынски настроенные поэты, писатели, артисты, ученые. НФМ через лозунг “национального молдавского возрождения” (первоначально) быстро принял агрессивную прорумынскую и антирусскую (противоимперскую) направленность.

Однажды на площади перед Дубоссарским райкомом партии стихийно собрался митинг. Вел его В.Крыжановский – водитель из “Колхозтранса”. В пику кишиневским лозунгам НФМ (“Русских за Днестр – евреев в Днестр!”, “Утопим русских в жидовской крови!”, “Чемодан! Вокзал! Россия!” и т.п.), из уст некоторых (в первую очередь недостаточно грамотных) людей прозвучали призывы “Молдаване, долой из Дубоссар!” , “ Румуни! Геть з української землi!”

Антирусская (фактически против всех русскоязычных), прорумынская пропаганда в Молдове сопровождалась нарушением принципов демократии, политическим и физическим террором против не согласных с линией НФМ. В ход пускались любые средства.

На следующий день несколько молодых людей расположились у памятника Штефану чел Маре, распуская слухи, что его, якобы, хотят снести, уничтожить или куда-то передвинуть, а на его место поставить то ли памятник Ленину, то ли Пушкину. Выдумки тиражировала газета Союза писателей Молдавии “Литература ши арта” (“Литература и искусство”), преподнося их в качестве наглядного примера оскорбления национального достоинства молдаван, лишения их всего и вся.

На фоне репрессий, имевших место в СССР во времена И.Сталина, это многими принималось за правду и вызывало понятное негодование не только у приверженцев НФМ. “Национальное возрождение” принимало уродливые формы. Один из дубоссарских националистов Г.Гарбуз усмотрел оскорбление национального достоинства молдаван даже в березах, посаженных под его окном и у дорог. В его представлении символом России является береза, а Молдовы – дуб.

Требовали даже разводов молдаван с иноязычными “для сохранения чистоты этноса”. На самом видном месте появились лозунги “Русское и советское – вон из Молдавии!”, “Долой оккупацию!”, “Россия! Забери своих заблудших сыновей!”, а чуть позже – “Да здравствует Великая Румыния!”, “Румыния-мать! Обними поруганную, распятую дочь – Молдову!”

Средства массовой информации соревновались, кто злее и похабнее унизит русскоязычных. Это считалось верхом остроумия и проявлением национального достоинства. Говорили и писали, что русские отняли у молдаван культуру, язык, графику, национальную атрибутику, возможность жить на своей земле, занимать руководящие посты и т.д.

На это клюнула молодежь, прежде всего студенческая. Она всегда была склонна переоценивать свои возможности и скептически относилась к опыту предыдущих поколений. Критичность и одномерность в суждениях, радикализм, максимализм и наивность, нетерпеливость, бунтарство, предпочтение парадоксов логике, любовь к сильным ощущениям и острым сюжетам – всегда и везде было присуще молодым людям. Подстегнутая чувством собственной значимости, она жаждала самоутверждения.

На Великих национальных собраниях (людей свозили со всей республики) на главной площади Кишинева разыгрывались поставленные талантливыми режиссерами драмы на темы “Кому на Руси жить хорошо?”, “Распятая, поруганная Молдова!”, “Оккупация, а не освобождение!”, “Да пусть у меня будут руки по локти в крови!!!”

По площадям плыли огромные лозунги “Утопим русских в жидовской крови!”, “Проснись, румын!!”, “От гор до моря!!!”

Из библиотек принялись изымать русскую литературу, закрывать русские группы в детских садиках, школах, училищах, техникумах, вузах. Они, якобы, мешали национальному возрождению. Русскоязычные в НИИ, в органах власти и управления подвергались гонениям.

Лидеры НФМ записались в борцы за свободу и счастье молдавского народа. Они вдруг превратились в антикоммунистов и потребовали передачи власти от КПСС. В своей «Резолюции учредительного съезда НФМ» они называли пакт Риббентропа-Молотова преступной сделкой, в результате которой территория между Прутом и Днестром, а также северная часть Буковины были аннексированы Советским Союзом, говорили о необходимости соблюдения гражданских прав и усилении контактов с гражданами других стран в соответствии с политикой открытости. Лидеры НФМ настаивали так же на том, чтобы молдавский язык стал государственным на территории МССР, а любая попытка провозгласить (прямо или косвенно) второй государственный язык на территории МССР (наряду с молдавским) должна была квалифицироваться как нарушение суверенитета молдавского народа. В пункте о национальной символике Молдавии заявлялось, что «национальным флагом суверенного молдавского государства необходимо утвердить трехцветное знамя с гербом на желтом фоне. Современным государственным гербом республики должен быть упрощенный исторический герб Молдавии». На самом деле речь шла о применении символики Румынии, поскольку целью НФМ было присоединить к ней Молдавию.

Закон о языках – детонатор взрыва

В Тирасполе, Бендерах, Рыбнице, начиная с 1989 г., активно включились в борьбу против национализма. На сессиях Советов обсуждали опубликованные 31.03.89 г. проекты законов о языках. Признавалась необходимость расширения функций молдавского языка и придания ему статуса государственного, но не в ущерб другим языкам. Настаивали, чтобы языком межнационального общения был русский язык при двух государственных языках: молдавском и русском. Требовали гарантий, обеспечивающих соблюдение прав граждан других национальностей, исключения привилегий по языковому признаку. Предлагалось улучшить подготовку преподавателей молдавского языка, повысить уровень преподавания в школах, средних и высших учебных заведениях; подготовить для этого материальную базу; шире использовать двуязычие при оформлении названий улиц, магазинов, наглядной агитации. Предприятия организовали курсы молдавского языка и на них пошли многие.

20.08.89 г., за 9 дней до открытия XIII сессии Верховного Совета МССР был опубликован новый проект законов о языках, который еще в большей степени ущемлял права русскоязычного населения. Это был принципиально новый законопроект, не прошедший всенародного обсуждения. Поэтому Советы просили отложить проведение сессии Верховного Совета МССР, назначенной на 29.08.89 г.

XIII сессия Верховного Совета МССР проходила в обстановке беспрецедентного по тем временам давления на депутатов. В ответ в Приднестровье провели 2-часовую предупредительную забастовку, но это не возымело действия. Тогда она превратилась во всеобщую и бессрочную. Такой забастовки в Советском Союзе до этого не знали. Тирасполь называли городом первой забастовки в СССР.

31.08.89 г. было принято следующее дополнение в ст. 70’ Конституции МССР.

Государственным языком МССР является молдавский язык.

Государственный язык действует в политической, экономической,

социальной и культурной жизни и функционирует на основе ла-

тинской графики.

Молдавская ССР обеспечивает на своей территории условия

для развития и использования русского языка как языка межна-

ционального общения в СССР, а также языков населения других

национальностей.

Порядок применения языков и их взаимодействие с государ-

ственным языком Молдавской ССР устанавливается действую-

щим законодательством и Законом МССР “О функционирова-

нии языков на территории МССР”.

Таким образом, теперь русский язык мог служить языком межнационального общения только в СССР, но не в МССР.

Правительство Республики подготовило перечень должностей, подпадающих под действие статьи 7 Закона “О функционировании языков Республики Молдова” и план мероприятий по изучению государственного языка иноязычными гражданами. Выполнение их привело бы к очистке Республики от лиц, не владеющих в достаточной степени государственным языком.

Требования к уровню владения языком четко не были определены. Эти документы могли стать механизмом подавления политической оппозиции путем провала неудобных и неугодных на экзамене. Среди недостаточно владеющих государственным языком могли оказаться даже доктора молдавской филологии, не согласные с румынизацией молдавского языка.

Молдаване выступили против принудительного изменения их национальной идентичности и ликвидации их самобытности, а русские, украинцы, гагаузы, болгары увидели в этих актах ущемление их национальных прав и надвигающееся бесправие, отсутствие всякой перспективы для их детей. Последнее обстоятельство особенно всколыхнуло женщин. Поэтому в конце августа – сентябре 1989 г. Приднестровье бастовало, требуя соблюдения равноправия.

Главный итог забастовок состоял в том, что о языковых и межнациональных проблемах в Молдавии узнала вся (тогда еще единая, хотя уже и формально) страна. Стачечное движение сплотило приднестровцев.

В связи с игнорированием мнения приднестровцев, на сессиях Советов народных депутатов городов Тирасполя, Бендер, Рыбницы (где преобладал рабочий класс) приняли решения оказать гражданское неповиновение и приостановить действие на территории этих Советов Закона МССР “О статусе государственного языка МССР” и Закона МССР “О функционировании языков на территории МССР”. Было установлено, что рабочими языками, языками мероприятий и делопроизводства в органах власти и управления, в общественных организациях являются молдавский и русский языки.